Мир уже не тот. И для того чтобы полно и объективно понимать происходящее на политической арене, мало следить только за русско-украинским конфликтом. Предлагаю рассмотреть события, разворачивающиеся на Ближнем Востоке, и убедиться, насколько сильно они влияют на геополитику.
Ху из ху?
Практически каждый раз, когда в новостной ленте речь заходит о том или ином вооруженном конфликте на Ближнем Востоке, всплывает не слишком понятное слово «Курдистан». Кто же такие курды и почему с ними связано так много конфликтов?
О курдах часто говорят как о самом большом этносе без собственной государственности. По разным оценкам, всего их насчитывается от 20 до 50 миллионов. Примечательно географическое расположение Курдистана: он занимает части территорий сразу четырех государств — Турции, Ирака, Ирана и Сирии. Что, конечно же, не может не привести к конфликтам. Что, впрочем, и происходит.
Основная их причина — стремление определенной части курдского народа создать сначала суверенное государство (1984-1993 гг.), а позднее автономию (с 1993 г.)
Большая часть курдов проживает на территории Турции. И именно с ней у курдов основные исторические «терки». Турция изначально была против предоставления этой народности какой-либо автономии.
Вообще Турция, Ирак, Иран и Сирия — страны очень разные, и их интересы во многом друг другу противоречат. Но, что их точно объединяет, так это последовательное проведение антикурдской политики. Между этими государствами происходит постоянная борьба за влияние и контроль над Курдистаном из-за природных (прежде всего нефть и газ) и логистических ресурсов этой области.
Теперь мы с вами понимаем, насколько серьезны внутренние проблемы всего региона. Они возникли очень давно и разрешатся, очевидно, очень нескоро.
Кому выгодно?
А теперь давайте с вами подумаем. Что такое регион без проблем? Регион без проблем никому не нужен. Он никому не интересен. Другое дело регион с проблемами. Да еще и с ресурсами. Проблемы — это то, что позволяет внешним силам влиять на регион и продвигать в нем свои интересы. Понимаете намек?
Конечно же, речь идет, прежде всего, о США. Эта страна уже давно научилась использовать курдский вопрос в качестве рычага управления.
Во время конфликта в Сирии США, несмотря на союзничество с Турцией по блоку НАТО, активно поддерживали режим Асада и курдов Сирии в их борьбе с ИГ (запрещена в РБ, — прим. автора), в то время как Турция осуществляла действия прямо противоположные. Турции мешает действующее правительство Сирии, и ИГ было возможным инструментом для решения проблемы. Такие вот партнеры.
Тогда поддержку Сирии оказывали и Россия с Ираном. Для Ирана критически важно сохранение стабильности в соседних с ним Ираке и Сирии, поэтому он активно противодействовал сепаратизму в регионе. Вот почему он «дружит» и с Сирией, и с Россией. А вот с США отношения у Ирана совсем иные. Конфликт достаточно затянут.
А нам-то что?
Итак, с США у Ирана плохие отношения, с Турцией сложные, а что же с РФ? Тегеран заинтересован в хороших отношениях с Москвой. Это и позиция по Сирии, и сотрудничество в нефтегазовой отрасли, и поставки зерна, и совместное преодоление санкций США (Беларусь тут с ними в одной лодке). Да и выгода России здесь очевидна. Взять, хотя бы, последние букеты иранской «Герани». Недорогой и технологически несложный массовый беспилотник оказался идеальным средством для поражения целей в оперативном тылу ВСУ, уничтожения объектов в глубине украинской территории, а также для атак на наиболее продвинутые и опасные для российских войск западные системы вооружений, в том числе дальнобойные орудия.
И вот, вроде бы нас не особо касается, что там делается в «ихних Сириях да Ираках», но незаметно Ближний Восток оказался рядом с нашим «забором», хоть и косвенно. Кроме того, за 29 лет дипломатических отношений Беларусь и Иран достигли высокого уровня экономического сотрудничества. А это значит, что как ни крути, а Восток гораздо ближе, чем нам кажется. И нестабильная ситуация в регионе может пошатнуть стабильные партнерские отношения.
Алеся ЛИТВИН
