Уроженцу ливанского города Триполи Фаруку Самиру Кабалану впору написать приключенческий роман о своей жизни. Ливанец уже больше 20 лет живет в Беларуси, но при этом разительно отличается от многих наших соотечественников. И харизмой, и активностью, но особенно патриотизмом по отношению к стране, ставшей ему второй родиной. Он не стесняется говорить об этом. Не раз за время нашего общения повторил: «У нас в стране лучший Президент». В детстве сын ливанки и палестинца (а в семье было тринадцать детей) стал свидетелем бомбежки родного города. Всего несколько месяцев назад у Фарука и его второй жены родился малыш, в Крупках они строят дом и развивают семейный бизнес.

Но вот с историей этих мест, особенно времен Великой Отечественной войны, не был знаком, поэтому корреспонденты «СГ» организовали специально для него погружение в прошлое в Крупском районном историко-краеведческом музее, с отдельным акцентом на новую выставку о геноциде белорусского народа.

Но сначала возвращаемся в 2000-е, когда Фарук впервые приехал в Беларусь… по любви: познакомился с первой женой, уроженкой Крупок. Обосновались в Минске. В своей стране он к тому времени успел поработать мастером печатных машин. Говорит, у нас ему очень понравились люди, но ситуация в экономике была не самой радужной. В Ливане тогда он зарабатывал 1500—2000 долларов, здесь же предложили только 150.

— Но за 20 лет все изменилось, и сейчас в Ливане хуже во много раз, — делится впечатлениями собеседник. — Куда приходят американцы, они всегда приносят проблемы. 21 страну объединяет один язык — арабский. И многим сейчас приходится плохо. Возьмем Ливию. При Муаммаре Каддафи, когда рождался ребенок, семье сразу давали квартиру и открывали счет в банке на крупную сумму. В моем родном Ливане, чтобы открыть свое дело, сейчас нужно как минимум 200 тысяч долларов. В Беларуси не так, в Крупках можно начать и с 10—20 тысяч долларов.

Часть семьи Фарука Кабалана перебралась в Германию. Он регулярно навещает родственников, но переезжать к ним не хочет. Эмоционально рассказывает, что там сейчас все подорожало наполовину.

— Американцы всегда воюют через других людей, к примеру, Украину здесь или Израиль у нас, — метко замечает он. — В 2006 году, когда началась Вторая ливанская война, мы с семьей были в Триполи. Точнее, повезло, что жена и дочь улетели домой за десять дней до того, как стали бомбить аэропорт. Я таким путем воспользоваться не успел, пришлось пробираться через границу Сирии в Турцию и оттуда лететь на вторую родину. Так приехал с войны.

Собеседник продолжает:

— Здесь очень ценю, что могу безопасно гулять хоть ночью. Людям, не бывавшим на войне, этого не понять. Я и братья с сестрами, когда были детьми, к обстрелам и бомбежкам привыкли. Помню, спокойно сидели на балконе, кто-то из старших курил кальян, а мы наблюдали, как на город падают бомбы и рвутся снаряды… Не дай бог такое пережить моим детям.

Чем заниматься в Беларуси? Поначалу Фарук не мог забрать свой капитал из Ливана. Решил не рисковать и начать с малого — возил товар для продажи в палатке на базаре. Потом купил мини-магазин «Купава», хотел поставить на хорошее место для торговли. Одному чиновнику в райисполкоме это не понравилось. На встрече с предпринимателем он сделал вид, что где-то потерял его заявление и нарочито приоткрыл ящик стола… Фарук понял: намекает на взятку, но не стал поддаваться на провокацию. Через несколько месяцев этого человека задержали по подозрению в коррупции, позже он получил по заслугам.

— Я не раз писал Президенту Беларуси и всегда убеждался, что он стоит за людей, — резюмирует Фарук.

В конце концов предприниматель купил землю, построил ресторан. Работает в нем не покладая рук вместе с женой Юлией. И журналистов угостил собственноручно приготовленным блюдом. Вроде бы все выглядит обычно: котлеты, картофель фри, салат с соусом… Но вкус отменный и отличается от привычного. Стало даже любопытно, придерживается ли Кабалан традиций ливанской кухни.

— Нет, смешиваю ее с белорусской, — смеется он. — Научился готовить и борщ, и щи, но могу добавить свои соусы. В Минске можно встретить и наши блюда, к примеру фалафель, хумус, но это просто. А ливанская кухня сложная, нужны дорогие продукты, и здесь она непривычная. Белорусам кажется, если кисло, то продукт испорчен.

По дороге к музею Фарук обратил наше внимание на квартал новостроек, хорошую дорогу. Между прочим, Кабалан оформил белорусское гражданство и вид на жительство в Ливане. И бесплатно получил от райисполкома участок земли в Крупском районе, чтобы построить дом.

На подходе к музею нас встречают герои минувшей войны — Аллея Славы посвящена Героям Советского Союза. Научный сотрудник Алла Сасина с гордостью рассказывает и о знаменитых земляках, отличившихся в мирное время, к примеру о Екатерине Карстен. Целый зал посвящен белорусскому космонавту Владимиру Коваленку. Поговорили также о возможном происхождении названия Крупки — от мельницы на реке Крупке.

— К сожалению, этот символ, который есть на нашем флаге, сожгли во время войны, как и церковь, — говорит научный сотрудник.

А мне на ум приходит, что эта фраза кажется чуть ли не обыденной — уже многократно доводилось слышать подобное в разных уголках страны. Фарук же пока внимательно слушает и молчит. Но вот мы подходим к стендам, связанным с историей войны. На карте отмечены красными огоньками точки нашей боли.

— Десять деревень в районе были сожжены полностью, двенадцать частично, — продолжает рассказ Алла Владимировна. — Факт геноцида мирных жителей доказан. К примеру, в деревне Холопеничи уничтожили более 2700 человек, а всего за годы войны в районе истребили более 7 тысяч. Был случай, когда после подрыва на станции Славное немцы отдали приказ сжечь все деревни вдоль железной дороги от Орши до Борисова. Но это было нецелесообразно, ведь нужен был кто-то для уборки, для обеспечения фашистов провиантом… Поэтому согнали около ста человек из Славного и ближайших деревень и привезли на казнь. Примечательна и казнь у деревни Лебедево. Когда нацисты расстреляли около 1900 человек, наступило время обеда. Они оставили тех, кого не успели убить, и спокойно отправились трапезничать — обед по расписанию…

И здесь эмоциональный ливанец не выдерживает:

— Я не понимаю, как можно убивать людей ни за что?! Разве дети и женщины стреляли? У нас в стране 16 религий, большинство католики. Я мусульманин, но против того, чтобы делить людей по религиям или уничтожать, потому что они другой расы.

В тишине слушаем записанный на диктофон рассказ жительницы сожженной деревни Сомры, сестры Хатыни. Она вспоминает, как их семья с ужасом смотрела на зарево над родной деревней, где оставалась не успевшая вовремя уйти сестричка Лиза… Ее нашли через несколько дней в лесу. Живой! Но многие односельчане погибли. А в деревне Ухвале немцы убили и бросили в колодец более 150 человек, в том числе детей.

— Прокуратура предоставила нам рассекреченные уголовные дела и список коллаборационистов, в нем 29 человек, — добавляет научный сотрудник музея. — А еще более тысячи протоколов опросов свидетелей геноцида и списки погибших, угнанных в Германию, замученных. Люди из разных населенных пунктов нашего района, а то и издалека приезжают к нам, долго читают их, ищут сведения о родных.

— Война разрушает все, ничего не остается. Здесь, в Беларуси, не должны забывать об этом, — подводит итог разговора Фарук Кабалан. — Когда я был ребенком, учиться было очень сложно. Каждый день мы учили английский, французский… Приходилось таскать огромный рюкзак. Но в то же время бывало и такое: бомбят, а я сплю. И вот в чем главная наука. Белорусам объяснил бы так: берегите всё, чего добились. И главное — это мир.

Источник, фото: SB.BY