В начале 70-х годов, играя возле Припяти, мне запомнилось, что ребята постарше, отталкивая зацепившиеся за кусты коряги обратно в Припять, говорили: «На Макеевку!» Я тогда понятия не имел, где эта Макеевка, мне казалось, что она, где-то за ближайшим поворотом реки, но я вырос и узнал, что этот город находится далеко, на Донбассе, там, где работали шахты и живут шахтеры. А ребята тогда играли во взрослую игру, подражая родителям, — сплавляли туда лес.

Сплав леса до войны и после был у всех на слуху, как «вести с полей». О нем писали газеты, говорило радио, освещая ход сплавных работ. Героями, также, как прославленные шахтеры, трактористы и доярки были те, кто занимался этим делом. Тех, кто работал на сплаве леса уважало и местное население. Вот характерный эпизод, который, когда-то описал мне Леонид Казак:

— Как-то после войны, погожим мартовским днем, в магазин Надточаевки зашли неизвестные люди. Местные жители невольно отступились от прилавка, уступая незнакомцам место, и зашушукались: «Кто такие?» Один из вошедших достал из кармана новенький, большого размера рубль образца 1947 года, осмотрел пристальным взглядом прилавки магазина, пощелкал рублем о ноготь большого пальца и произнес, стараясь выговаривать слова по-русски как можно лучше: «Купить что ли что-то?» Немного подумал, еще пощелкал рублем и —  спрятал его во внутренний карман. «Нет, не буду» — сказал незнакомец и направился к выходу. Всем местным стало понятно — сплавщики приехали.

Как же проходил сплав леса? Подготовка к нему велась всю зиму. Нужно было подготовить все необходимые материалы для сплава, а это гужва (глухая петля из лозы или молодого дуба, необходимая для увязки леса, а также крученная лозина для того, чтобы привязывать бревна — прим. автора), которой по наровлянскому сплавучастку, к примеру, в 1946 году надо было заготовить 180 тысяч штук. Также заготавливалась лоза в количестве 360 тысяч штук. Еще из реквизита необходимого для сплава были: жерести, книпли, рублики, виток, ширховка, причал. Значение некоторых слов из профессионального языка сплавщика даже при современных компьютерных технологиях невозможно узнать.

Все это необходимо было не только заготовить, но и вывезти с помощью колхозов на формировочные пункты. Для выполнения плана подготовительных сплавных работ колхозы выделяли сезонную рабочую силу и транспорт. В 1946 году для этого были задействованы колхозы «Большевик Полесья» (Гридни), им. Воровского (Ленпоселок), им. Фрунзе (Антонов), «Ударник» (Демидов). Колхозы обязаны были выделить 30 пеших человек и 23 подводы с возчиками. Не оставались в стороне от подготовительных работ по сплаву леса и постоянные работники Наровлянского сплавучастка, начальником которого долгое время был Борис Вайнблат. Они завозили продукты и ремонтировали плавсредства, необходимые для сплава: лодки, дубы, дровопогружатели и дебаркадеры, где устраивались общежития для сплавщиков. Наровлянский сплавучасток обеспечивал сезонных рабочих питанием, а лошадей и волов — фуражом. Обеспечение и зарплата по тем временам на сплаве считались отличными.

В конце зимы проводились областные совещания по организации сплава на Припяти в Мозыре. Из архивных документов, датированных 1939 годом, узнаем, что объем леса, который предстояло сплавить по Припяти в 1939 году, составлял 417 000 кубометров.

Организация сплава была примерно такой. Приезжали представители предприятий и заключали договоры с леспромхозами на поставку определенного объема леса. Леспромхозы заготавливали его и, если у организации была возможность его доставить к железной дороге, они это делали. Ближайшими железнодорожными станциями, которые находились недалеко от нашего района, куда доставляли лес, были Вильча, Радча и Ельск. Но чаще всего, из-за отсутствия транспорта и дорог, такой возможности не было. Тогда лес зимой заготавливался и складировался по берегам малых рек Словечно и Желонь (Мухоедовская канава). Объемы леса, который необходимо было выплавить на 1946 год были таковыми: 5 200 кубов по Мухоедовскому каналу и 2 000 кубов по реке Словечно. Весной, когда заканчивалось вскрытие рек и наступало полноводье, его сбрасывали в речку и по течению, подталкивая застрявшие стволы деревьев баграми, гнали на формировочные пункты. Такой способ сплава назывался «молью». Не весь лес доплывал до формировочного пункта. Существовали у этого способа транспортировки леса и проблемы — бревна-топляки, которые застревали в воде, и воровство леса. Потребность в лесе для строительства домов тогда была очень большой, особенно в послевоенное время, и люди пользовались представленной, но не законной, возможностью — воровали лес. Загоняли бревна в укромные места на речках, а потом, чтоб никто не видел, забирали домой.

Какой был процент потерь при выплавке леса на формировочный пункт, трудно сказать, потому что это зависело от многих факторов: от того какое половодье и течение у реки, насколько река извилистая, от породы сплавляемых бревен и т.д.

Перед сплавщиками ставились конкретные задачи к какому сроку лес необходимо выплавить на формировочные пункты. Так, в 1946 году это было 22 апреля, ко дню рождения Владимира Ленина.

На формировочном пункте лес сортировали, складировали, формировали из него плоты, грузили баржи и т.д.

Формировочных пунктов на Наровлнщине было три: возле Вяжищ, Вепров и Довлядов. В Довлядах формировочный пункт находился недалеко от пристани. Он был самым удобным, потому что к нему вплотную подходило шоссе, по которому лес туда доставляли в основном гужевым транспортом.

По воспоминаниям старожилов одним из заготовителей леса для какого-то киевского предприятия в Довлядах был Яценко. Сам он жил в одной из деревень под Дымером. Постоянно ездить в Довляды далеко. Тогда он просил одного из местных принимать лес. Тот принимал, а потом принятый лес сдавал Яценко.

Вепранский и вяжищанские формировочные пункты для транспортировки леса в основном использовали реки.

В Вяжищах формировочный пункт был в устье Словечны, там и происходила сплотка — так на профессиональном языке сплавщиков называлось строительство плотов.

После войны, по воспоминаниям Михаила Зборовского, для перевозки и транспортировки леса, кроме сплава «молью», привлекали транспорт воинских частей, а для погрузки леса на баржи — военнопленных немцев. Михаил Зборовский вспоминал, что в Вяжищах сразу после войны на постое стояли солдаты, которые на американских студебекарах с тремя мостами (Studebaker US6), а было у них машин 60, возили лес с урочища «Зеленое»:

— Отец мой сторожил лес, поэтому тоже считался работником организации, которую у нас называли «Кечь» (правильное название организации КЭЧ — квартирно-эксплуатационная часть, которая занималась тыловым обеспечением Советской армии — прим. автора).  Ему, как работнику этой организации, давали муку, крупу и конфеты, ткани привозили — все у нас было. Там же в урочище «Зеленое» и дрова заготавливали, строительный лес, деревянные стойки на шахты, и тонкие стойки на виноградные плантации.

В устье Словечны грузили баржи, рабочих рук не хватало, поэтому часто это делали женщины и немецкие военнопленные. У нас тогда река работала, всем был заработок, кто гужву крутил, кто плоты вязал, а кто баржи. Река работала: день и ночь шли и земснаряды, они копали и копали дно реки, ездили бакенщики, кто-то взрывал перекаты, туда-сюда сновали буксиры, шли плоты, пароходы и баржи.

Первыми, как поднималась большая вода, гнали плоты со строительным лесом, а потом уже и другой лес сплавляли, в последнюю очередь —дрова. Спрос на дрова был большой. Трудно даже представить сколько кубометров дров необходимо было зимой для отопления Киева! Туда их в основном и везли. Дрова грузили как вручную на баржи, так и краном. По воспоминаниям старожилов, кран, который их грузил, стоял на Припяти в районе деревни Ломачи. На реке Словечна стояли боны.

Делали боны так: вкапывали в землю с двух сторон реки толстые дубовые колоды, протягивали от одного берега до другого тросы и привязывали их к колодам. Тросы задерживали лес. Здесь его вытаскивали из воды, затем сортировали.

Куда же сплавляли лес?

Из архивных документов известно, что основными потребителями леса до войны были: заводы «Пролетарий» (Гомель»), «Красный Октябрь» (Фастов), «Звезда» (Шостка), после войны лес шел на восстановление Киева и угольных шахт Донбасса. Одним из крупных потребителей леса была Наровлянская судоверфь.

Все пространство от фабрики вдоль затона и до Колегова до сих пор называется урочище «Деревячина». Где-то с 60-х годов, в связи с бурным развитием автомобильного транспорта, сплав леса прекратился.

Василий ЧАЙКА, фото из архива автора