2 февраля исполняется 130 лет со дня рождения Казимира Гродзицкого. Можно без конца перечислять заслуги и успехи этого настоящего Народного доктора. Но в публикации для примера того, что это был за человек, приведу рассказ, услышанный несколько лет назад от одного из старожилов.

Франца Гродзицкого, отца Казимира, помещик Горватт пригласил работать садовником в имение. Так в местечко Наровля из польского города Гройцы Варшавской губернии приехала жить семья Гродзицких. Казимиру тогда было пять лет. В 1911 году он окончил Бобруйскую гимназию, поступил на медицинский факультет Киевского Императорского университета Святого Владимира. После его окончания в 1916 году молодого лекаря призвали в Российскую армию. Здесь он приобрел богатейший опыт в лечении различного рода ранений и тяжелейших травм, ведь в это время шла Первая мировая война. С 1920 года он работал в Наровле.

Вот какую историю о докторе Градзицком рассказал Николай Максименко из Головчицкой Буды:

— Дело было сразу после Великой Отечественной войны. Мой приятель устроился в Ельске в леспромхоз на ЗИС-5. Стал возить рабочих в лес. На этом автомобиле иногда ездил домой.

В Наровле 19-го числа, несмотря на день недели, всегда был базар. Недалеко от кладбищ стояли крытые прилавки, рядом с ними находился дом Гродзицкого.

Машина у моего приятеля была бортовая. Работники леспромхоза просили директора, чтоб эта машина отвозила их в Наровлю на базар. Мой приятель их завозил, и ему, конечно, что–то перепадало.

Как–то утром он поднялся с постели, а его жена не может встать. Тогда и слова такого «парализовало» никто не знал, говорили «скрутило». Она лежит, головы не поднимет, потому что ее свернуло на одну сторону, рот раскрыт, язык выпадает, речь отняло. Он приехал в Ельск к начальнику, мол, нужно отвезти жену в Наровлю в больницу. Тот разрешил. Он привез к Гродзицкому прямо домой. Доктор осмотрел ее, что–то сказал наймичке, и та побежала в больницу. Часа три он варил на керогазе лекарство.

Гродзицкий дал моему другу две бутылки: одну с прозрачной жидкостью, а вторую с какой–то желтовато–зеленой мазью. Сказал, как приедет домой, мазью натирать, а лекарство пить по три ложки, после того, как натрешь. Делать это надо через несколько часов. Как закончится лекарство ей станет лучше.

Мой приятель спросил у доктора, что должен, мол, денег одолжил, заплатит. Денег он не взял, а лишь попросил привезти ему дров.

Приехал он домой, все сделал как сказал Гродзицкий, и в течение трех дней жена выздоровела. Ну, а он попросил знакомых из леспромхоза, и те нарезали метров семь отборных дров — наполовину ольхи и березы. Привез он эту «зисуху» дров, Гродзицкий показал, где выгрузить, спросил, как дела у жены? Тот сказал, что выздоровела, открыл борта, стал разгружать дрова. Укладывает и думает: «Может бутылку даст?» Но доктор больше из дома не вышел.

19-го числа привез он своих будников на базар. Тут Градзицкий подходит и приглашает на завтрак. Пришли они, а там всего наготовлено, бутылка «Русской» стоит, а он ему говорит: «Я на работу пойду, но ты себя не обижай — наливай и кушай». Он пару заходов до бутылки «Русской» сделал, закусил и пошел к машине. Милиция, конечно, тогда была, но на машины в то время не обращала внимания.

Следующего 19-го числа опять Гродзицкий пригласил его на завтрак. Приятель мой «отнекивался», упирался и отказывался, а Гродзицкий ему говорит: «Я же не отказался от тебя, и ты не откажись». Пришлось опять идти к нему на завтрак. Опять Гродзицкий говорит, что ты себя не обижай. И так мне, говорит мой приятель, стало неудобно перед ним, что я перестал ездить на базар. Он же мне такое дело сделал — жену спас.

Вот такая история. Если бы у меня спросили, кто за последние 100 лет больше всех сделал для Наровли, я бы ответил, что одним из первых надо назвать Казимира Францевича Гродзицкого. Подсчитали, что за долгую врачебную практику он принял примерно двенадцать тысяч родов. А это и значит, что почти все мы обязаны ему жизнью.

Василий ЧАЙКА, фото из интернета