Жестокость немецких солдат и командующего состава в годы Великой Отечественной войны не знает границ. Об этом свидетельствуют различные архивные документы, изучаемые в ходе расследования Генпрокуратурой дела о геноциде белорусского народа.

Многим знакомы названия Освенцим, Озаричи, Дахау, Треблинка, Малый Тростенец. Их объединяет страшное, преисполненное ужаса и человеческих страданий слово «концлагерь». В них уничтожено более 10 млн неугодных расисткой идеологии людей.

Но были и другие, гораздо меньшие по масштабу, места, в которых нацисты содержали мирное население. Речь идет о тюрьмах, организованных на оккупированной территории. Таких в Наровлянском районе насчитывается три.

— Одна из них располагалась в райцентре. К сожалению, до сих пор не удалось установить точное место, — рассказывает прокурор района Павел Ярмош. — Это не была тюрьма в привычном значении этого слова. Люди, содержащиеся в ней, подвергались различным пыткам во время допросов, с целью выведать информацию о партизанах.

Такие документы, как генеральный план «Ост», «Инструкция об особых областях к директиве     № 21» (план «Барбаросса»),   «12 заповедей поведения немцев на востоке и их обращение с русскими» от 1 июня 1941 года и другие, возводили зверства по отношению к мирному гражданскому населению в ранг государственной политики.

Фашистское командование не только оправдывало массовый террор, грабежи, насилие и убийства, но и призывало своих солдат и офицеров проявлять нечеловеческую жестокость по отношению к советским людям.

Неслыханным по своей жестокости расправам, издевательствам подвергались заключенные в тюрьмах. Мирных людей в годы оккупации бросали в них без суда и следствия. Там содержались девушки и юноши, дети всех возрастов, глубокие старики и беременные женщины.

Вот, что вспоминала о Наровлянской тюрьме выдающаяся разведчица Александра Демидчик:

— 3 апреля 1942 г. пьяные полицейские ворвались в тюрьму. В тюрьме в одиночных камерах сидели Денисов Борис, Фалейчук, Синявский (подосланный для шпионажа над заключенными) и Демидчик А.К. После угроз и отборных матерных слов по адресу троих заключенных они ворвались к Денисову и избили его до полусмерти. Денисов ни разу не крикнул и на вопрос полицейского: «Почему же ты не кричишь?» Денисов ответил: «Если вам хочется, то кричите, а я кричать не буду». Потом подошли к Фалейчуку. Гирей переломали руку и избили до полусмерти. После посещения этих двух заключенных они подошли к моей камере. Дверь была закрыта. Они закричали: «Становись к окну, а то расстреляем». Спустя некоторое время они ушли. Когда Денисова избивали, он был связан. Числа 9 апреля Денисова увели за городской поселок и там расстреляли. Фалейчука гнали до Смолеговской Рудни в одном белье и босого по снегу, связанного. К месту расстрела он пришел избитым до полусмерти. Труп трудно было узнать, так он был страшно изуродован.

Арестованные систематически подвергались изуверским пыткам, во время допросов применялся электрический ток, людей подвязывали за ноги или за руки к потолку, выкручивали руки, загоняли под ногти иголки.

«У сына моего Николая жена Люба была еврейка. Когда 23 ноября 1941 года на еврейское кладбище согнали все еврейское население городского поселка, то взяли и жену моего сына с одним ребенком. Однако по пути ей удалось с ребенком убежать. После этого мы ее прятали на протяжении почти четырех месяцев… В марте 1942 года кто-то обнаружил место, где ее прятали, и донесли в полицию. Через несколько дней ее арестовали, посадили в тюрьму. Никого из нас к ней не допускали. Мы обратились к немецкому начальству с просьбой не убивать невестку. Нашу просьбу они направили в Житомир к высшему начальству. Через десять дней нам объявили, что из Житомира приказали ее расстрелять. Когда ее гнали к месту расстрела, то по пути избивали, заставили идти по снегу только в одних чулках. Снятую обувь и верхнее зимнее пальто, новый платок забрали гитлеровцы себе».

(Из воспоминаний Ипполита Бастуна)

Павел Викторович рассказал, что подобные «заведения» находились также в деревнях Боровичи (Грязливо) и Белая Сорока. В первой тюрьма располагалась в клубе, а во второй — в церкви.

Во время следственных мероприятий работники прокуратуры посетили ныне отселенную деревню Боровичи для точного установления местоположения клуба. К сожалению, с течением времени от него остался только фундамент.

 «…В 1942 году в дер. Белая Сорока ворвался отряд СС немцев, которые схватили шесть человек мирных, ни в чем не повинных, граждан, имущество ихнее разграбили, а их отвели в дер. Довляды в отряд С…

…В 1943 году в октябре месяце немецко-фашистские войска окружили деревню Белая Сорока, захватили около 40 человек и угнали в Германию на каторжные работы. В дер. Белая Сорока в церкви немцы построили тюрьму, где производили пытки и убийства».

(Из материалов комиссии по установлению и расследованию злодеяний

Немецко-фашистских захватчиков в период временной

оккупации Наровлянщины)

Но уже в 1943-м в условиях стремительного приближения фронта немцы сожгли храм.

С заветного мая 1945-го прошло 77 лет. И с каждым годом остается все меньше людей, познавших фашизм. Но есть «немые» свидетели — архивные документы, которые сохранили воспоминания участников трагических событий. Они помогают нынешним поколениям знать правду о событиях минувшей войны, не забывать преступления нацистов, помнить о их жертвах.

Алеся ЛИТВИН, фото из интернета