Забор в никуда

Положив на одну чашу весов вопросы безо­пасности, а на другую — экологию, Польша сделала выбор, увы, не в пользу Беловежской пущи: несмотря на огромные риски для природы, возвела в реликтовом лесу заградительное сооружение. А нужно ли было вообще выбирать? Ведь любой объект можно построить с умом, пусть даже речь идет о металлической колючке. И дело не только в том, что жаль распятых на ней животных, но и в том, что от нее страдает вся экосистема пока еще редчайшей жемчужины Европы. О том, что делает Беларусь ради спасения пущи, рассказала начальник отдела международного сотрудничества Минприроды Лариса Лукина. 

Двойные стандарты в экологии

Беларусь бьет во все колокола уже более четырех лет. Процесс спасения единственной на Европейском континенте территории, где в нетронутом виде сохранились реликтовые леса, остается нерешенным.

Лариса Лукина.

— Минприроды начиная с 2020 года совместно с МИД, Национальным парком «Беловежская пуща», Академией наук Беларуси и другими заинтересованными предпринимала значительные усилия на всех доступных нам международных площадках, чтобы обратить внимание мировой общественности на нарушение польскими властями положений целого ряда международных договоров, в которых и мы, и Республика Польша являемся государствами-участниками, — говорит специалист. — Подписав тот или иной международный договор, берем на себя определенные обязательства. В соответствии с нормами международного экологического права польская сторона, прежде чем начинать строительство заградительного сооружения, должна была провести несколько процедур как на национальном уровне, так и с привлечением Беларуси. Польша это проигнорировала.

Более того, отмечает Лариса Лукина, ее властями был принят целый ряд нормативных правовых актов, которые выводили строительство забора из-под действия природоохранного, строительного законодательства, а также правил, определяющих проведение оценки воздействия на окружающую среду (ОВОС), которая как раз таки требует, чтобы столь значимые объекты, строительство и функционирование которых может оказать негативное влияние на окружающую среду, обсуждались со всеми заинтересованными.

— Впоследствии польская сторона на международных площадках апеллировала к тому, что строительством забора она обеспечивает свою национальную безопасность, — напоминает собеседница. — Но при этом мы считаем, что столь уникальная территория, как Беловежская пуща, обладающая выдающейся универсальной ценностью, являющаяся трансграничным объектом всемирного наследия ЮНЕСКО, не должна была пострадать.

Власти соседнего государства должны были предусмотреть все возможные варианты для того, чтобы снизить то негативное воздействие на экосистему

Список проблем, с которыми столкнулся этот уникальный уголок, как отмечают эксперты, достаточно велик. Например, изменение уровня грунтовых вод, что может привести к гибели в приграничной полосе ценных старовозрастных лесов. А ведь это одна из самых уникальных черт Беловежской пущи. Это и деградация типичных и редких биотопов, фрагментация лесных массивов, нарушение естественного развития лесных экосистем, проникновение инвазивных, то есть чужеродных, растений, которые крайне агрессивны к аборигенным видам Беловежья. Это фактически блокирование основных миграционных путей для животных, которые в течение суток не единожды могут переходить с одной территории на другую, потому что в одном месте они питаются, в другом спят, а в третьем выводят потомство. Отсутствие возможности для животных свободно перемещаться по территории Беловежской пущи может привести к обеднению генетического фонда.

Отсутствие возможности для животных свободно перемещаться по территории Беловежской пущи может привести к обеднению генетического фонда.

— Польская сторона, конечно, на всех площадках говорит о том, что они оставили переходы для животных. Но по факту проходы диаметром в 10 сантиметров, якобы предусмотренные для мелких животных, забиты песком, травой, снегом, — констатирует специалист. — Калитки или проходы большего размера, на которые тоже указывает польская сторона, расположены в метре над землей и постоянно закрыты. Есть ли в принципе график их работы — большой вопрос. Да и насколько соответствует месторасположение этих калиток путям, которыми традиционно ходят животные?

Главное — сесть за стол переговоров

Первой площадкой, куда обратились белорусские экологи, стала Бернская конвенция об охране дикой фауны и флоры и природных сред обитания в Европе. Соглашение функционирует в рамках Совета Европы и определяет существование таких значимых проектов, как «Изумрудная сеть» и «Натура-2000». То есть сюда входит перечень объектов особой охраны и заботы.

— Беловежская пуща входила и в «Изу­мрудную сеть» охраняемых территорий, и в «Натуру-2000», — констатирует Лариса Лукина. — Казалось бы, мы должны были получить поддержку со стороны этой конвенции. Но, к сожалению, двойные стандарты очень быстро начали себя проявлять. Сначала нас в принципе не слышали, потом без обсуждения с белорусской стороной фактически на слово поверили представителям польской стороны и заявили, что предмета для спора не существует. Впоследствии вообще лишили нас возможности полноценно принимать участие в работе данного международного договора. Тогда было принято решение о выходе Беларуси из Бернской конвенции, потому что работать в таких условиях представляется просто невозможным и непродуктивным. Это еще раз продемонстрировало реальное отношение европейских государств к вопросам охраны окружающей среды и полнейшую политизацию этого вопроса.

Беларусь обращалась за помощью и поддержкой и в другие международные структуры, но услышала нас только Организация Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО), которая является специализированным учреждением ООН.

— Совместными усилиями с заинтересованными мы сумели добиться того, чтобы в 2023 году на 45-й сессии Комитета всемирного наследия ЮНЕСКО было принято решение, в котором комитет обратился с призывом к белорусским и польским властям пригласить реактивную мониторинговую миссию ЮНЕСКО/МСОП посетить территорию трансграничного объекта всемирного наследия ЮНЕСКО, чтобы международные эксперты своими глазами увидели, что же происходит в Беловежской пуще, с какими последствиями мы сталкиваемся в результате строительства забора и его функционирования, — рассказывает специалист. — Мы очень быстро направили наши приглашения в адрес экспертов. Польская сторона также была вынуждена это сделать.

И в марте 2024 года реактивная мониторинговая миссия, состоящая из представителей ЮНЕСКО и Международного союза охраны природы, международной организации, в которую входят правительственные и неправительственные организации, работающие в области охраны окружающей среды и обладающие высоким авторитетом, посетила белорусскую и польскую части трансграничного объекта всемирного наследия ЮНЕСКО.

— Надо сказать, что международные эксперты, посетив обе части Беловежской пущи, подтвердили все те выводы, которые белорусская сторона озвучивала на всех площадках ранее, — подчеркивает Лариса Лукина.

В итоге на 46-й сессии Комитет всемирного наследия ­ЮНЕСКО рассмотрел отчет миссии ­ЮНЕСКО/МСОП и принял решение, в котором большинство рекомендаций было адресовано польской стороне. Суть их в том, что Польша должна обеспечить снижение негативного воздействия забора на экосистему Беловежской пущи и возобновить трансграничный диалог с белорусской стороной. Ведь до сих пор все письма от Минприроды, ученых, ­администрации ­Беловежской пущи, общественников Беларуси, по словам собеседницы, оставались без ответа со стороны Польши.

— Сейчас мы продолжаем нашу борьбу за Беловежскую пущу, — говорит она. — Будем ее проводить на двух площадках — конечно же, это ЮНЕСКО, а также Конвенция об оценке воздействия на окружающую среду (Конвенция Эспо), которая как раз определяет все процедуры, связанные с проведением оценки воздействия на окружающую среду (процедура ОВОС). И Польша как государство — участник этого международного договора должна была к нам обратиться с предложением провести соответствующие консультации. Однако данную обязанность в соответствии с положениями Конвенции Эспо соседнее государство не выполнило. Мы сами в инициативном порядке направляли предложение о проведении консультации, продемонстрировав тем самым нашу готовность к диалогу. Но польская сторона осталась глуха к нашим призывам. Мы также направляли запрос в Комитет по осуществлению Конвенции Эспо, который мониторирует выполнение государствами положений данного международного договора, с просьбой открыть дело о невыполнении Республикой Польша своих обязательств. До сих пор у нас идет переписка с комитетом и нет никакого решения.

В прошлом году из средств массовой информации белорусские экологи узнали о намерении соседней страны реализовать новый план — Национальную программу сдерживания и обороны «Восточный щит».

Процесс спасения единственной на Европейском континенте территории, где в нетронутом виде сохранились реликтовые леса, остается нерешенным.

— Мы направили запрос польской стороне с предложением провести двусторонние консультации, потому что реализация этой программы предполагает дальнейшую работу на территории Беловежской пущи, — выражает озабоченность Лариса Лукина. — Но опять-таки поляки промолчали. Тем не менее мы не намерены прекращать наши усилия по привлечению внимания международной общественности к нарушению Республикой Польша ее обязательств в природоохранной сфере.

По словам специалиста, ­ЮНЕСКО крайне обеспокоено ситуацией, в которую попала Беларусь. Если польская сторона будет продолжать игнорировать решения Комитета всемирного наследия ЮНЕСКО и не вступит в диалог, то ЮНЕСКО может использовать такой механизм, как включение территории Беловежья в перечень объектов, находящихся под угрозой.

— Внесение в этот список означает гораздо более пристальное внимание к особо охраняемой природной территории либо культурной ценности, — поясняет Лариса Лукина. — Но вот выйти из списка потом очень сложно.

Откуда такое безразличие Польши к судьбе уникальной территории? Можно только догадываться, но специалист убеждена, что все-таки рационализм, забота об окружающей среде, практические подходы возобладают над политическими вопросами.

— Ведь и для них потерять столь уникальный объект — это урон как для местной туристической отрасли, так и для занятых в ней сообществ, которые в итоге лишатся дохода, — рассуждает собеседница.

Очевидно, что смягчение последствий воздействия заградительного объекта на экологию пущи будет непростым и затратным. Это хорошо понимают обе стороны. Но, по мнению специалиста, на эти цели могут быть привлечены в том числе средства международных грантов.

— Но при этом, — подчеркивает Лариса Лукина, — нам надо начать с главного — сесть за стол переговоров.