В 1986 году я трудился старшим инспектором 5-го отдела УВД Гомельщины в звании капитана милиции. 24 апреля вместе с заместителем начальника того же отдела Анатолием Гарцуевым и водителем Владимиром Лещенком отправился в командировку в Брагинский район, где в деревне Пирки осужденные строили фермы для племенного крупного рогатого скота.
О катастрофе мы узнали 26 апреля, но о масштабах и ее последствиях никто ничего не знал. Команда на эвакуацию поступила в первых числах мая. Часть наших подопечных направили в Калинковичский район для строительства летних кошар, другие готовили условия для вывоза скота, капали траншеи, рвы, строили ограждения и т.д., а также перегоняли животных с одного района в другой.
По прямой, расстояние от реактора ЧАЭС до нашего места дислокации не превышало 15 км. В те первые дни после взрыва мы находились там и занимались подготовкой на случай эвакуации и были готовы к этому. Эвакуация животных проходила организованно и оперативно, но это не спасло значительную их часть от падежа – радиация негативно сказалась на всех.
Но вернусь к 1 мая. Любимый весенний праздник трудящихся никто омрачать не хотел. Милиционеры обеспечивали общественный порядок на демонстрациях. Волею судьбы, а точнее сказать, по приказу руководства УВД я совместно с А. Гарцуевым и работниками Хойникского РОВД в течение шести часов осуществляли общественный порядок в г. Хойники. Нарядные горожане под палящим солнцем прошагали по центральной улице с цветами и флагами. Праздник с точки зрения охраны правопорядка прошел благополучно…
8 мая мы вновь прибыли райцентр. В располагавшейся там военно-медицинской академии имени С.М.Кирова проводилась проверка уровня накопления радиоактивного загрязнения. На щитовидной железе прибор строчил, словно пулемет. Назавтра приехали в Гомель переодеться – все, что было на нас, сожгли.
Второй этап эвакуации состоялся с 3 по 20 июня в деревнях Вербовичи и Любень Наровлянского района, где располагались спецкомендатуры.
Двигаясь на служебном автомобиле из г. Хойники в г. Брагин, увидели вдоль шоссе, колонну стоящих автобусов, длиной более 10 км., присланных со всего Советского Союза. Многие плакали, не понимая, что их ждет дальше. Огромные быки, получившие запредельные дозы радиации, умирали прямо в кузовах автомобилей.
В 1988 году я стал официальным представителем областного УВД. С 1988 по 1994-й месте со съемочной группой Гомельского телерадиообьединения мы объехали Брагинский, Хойникский, Наровлянский районы. С руководством отделов милиции контролировали несение службы по недопущению проникновения посторонних, вывоза имущества, мародерств. Выступая перед слушателями и зрителями, дрожащим голосом рассказывал о ситуациях в зонах отчуждения и радиационной обстановке.
Спустя пять лет после аварии посещая те же деревни зоны отчуждения. Увидели жуткую картину: глухая тишина, открытые или выбитые двери и окна домов, распахнутые ворота сараев, трава в рост человека. Дикие кабаны, волки, лисы и змеи стали полноправными хозяевами тех мест.
Посетили тогда и мою малую родину — Надточаевку (Наровлянский район), что в 15 километрах от Чернобыля. В старом доме – ужасный беспорядок, пыль. На полу валялись разбросанные кем-то мои армейские письма и поздравительные открытки, когда-то бережно хранимые матерью. Я едва ли не перенесся в беззаботное детство, но от него ничего не осталось. Сердце сжалось: неудержимая слеза стекла по щеке статного подполковника милиции. Оператор снимал на видеокамеру. Режиссер Людмила Шестакова сообщила: вот он эффектный кадр-концовка для короткометражного фильма, заказанного одной из зарубежных киностудий.
Федор КАЗАК
Источник, фото: УВД Гомельского облисполкома
