В своих набросках воспоминаний наш земляк Павел Васько в кратких тезисах описывал свой боевой путь во время Великой Отечественной войны.

Одна из его записей о фронтовой биографии меня заинтересовала особо. Вот ее содержание:

«Пошли на Сталинград. Обозы отстали. Чистая степь. Пустота. Шли четверо суток. Агабантыр освободили. Ели сырое мясо овечье, не было воды. Стояла деревня. В жестоком бою остались двое. 2 декабря 1942 года. Лежал в Баку. Виталий Закруткин написал брошюру об этом. Второй живой Васько. Орденом Красной Звезды».

Я решил более детально исследовать этот кусок воспоминаний, отыскать   «брошюру», где Виталий Закруткин описывал эти события, привлечь архивные материалы, дать более широкое толкование военным действиям, участником  которых был Павел Васько.

Васько Павел Григорьевич

«Гизельский мешок»  так в военной историографии называлась операция, о которой пойдет речь в этой публикации. Если в двух словах, то суть ее была в том, чтобы остановить путь фашистам на нефтеносные районы Грозного и Баку.

Одним из маневров, который задумывало командование Закавказского фронта,  было нанести удар 1-й танковой армии Клейста во фланг, используя для этого 4-й гвардейский кавалерийский корпус генерала Селиванова, а затем, развивая успех, выйти фашистам в тыл. Таким образом прикрыть железную дорогу Кизляр — Астрахань, а также отвлечь войска противника от готовящегося наступления на другом направлении.

Обстановка, сложившаяся в то время между флангами Закавказского и Сталинградского фронтов в ноябре 1942 года,  была такой, что между фронтами был разрыв более 200 км. Такой же разрыв имелся и между наступающими на Сталинград и Кавказ войсками Вермахта. Генерал Клейст, оберегая открытый левый фланг танковой армии, держал в бурунах моторизированные отряды прикрытия, кавалерийский полк подполковника фон Юнгшульце и отдельные отряды головорезов — предателей, перешедших на сторону фашистов.

4 сентября Клейст предпринял попытку разведать подступы к железнодорожной магистрали Кизляр — Астрахань и направил на поиски крупную мотоколонну с пушками и броневиками. Колонна медленно пробиралась среди бурунов, двигаясь с соблюдением мер предосторожности.

О результатах этого рейда писал его участник капитан Гундхакер в газете «Панцер форан»:

«Местность, по которой мы  продвигаемся, поистине необъятная пустыня. Нет никаких дорог. Ориентировка только с помощью компаса. Нет ни намека на какую бы то зелень. Вокруг нас высохшие клочья травы, чертополох, да кружащие над песками коршуны. Изредка на горизонте маячат вышки. Эти знаки построили советские топографы. С одной из таких башен я обозреваю местность с помощью бинокля и ясно вижу цель.

Приблизительно в десяти километрах от нас тянется Астраханско — Кизлярская железнодорожная линия. Туда направляется наша мотоколонна. Мы заметили, что по линии движется поезд, и обстреляли его из пушек, но сами были неожиданно обстреляны двумя советскими самолетами. Никаких вражеских войск мы не встретили  и, совершив 150-километровый марш по пескам, вернулись в свою часть».

Советское командование, понимая опасность, что появилась на фланге фронта,  2 октября 1942 года выдвигает туда казачий корпус генерала Алексея Селиванова для нанесения удара по правому флангу фашистов.

Двигался он медленно, в сутки удавалось  пройти чуть более 10 км. Все дело в том, что передвигаться казакам  приходилось только ночью из-за господства фашистов в воздухе,  по безводной степи, среди песчаных бурунов.

В  должности командира огневого взвода полковой батареи 258-го гвардейского казачьего кавалерийского полка 12-й гвардейской  Донской — Кубанской кавалерийской дивизии, в этот  боевой поход  отправился и наш земляк лейтенант Павел Григорьевич Васько.

Когда будущий писатель Виталий Закруткин узнал, а он в то время был корреспондентом армейской газеты, что готовится эта операция, он также попросился, чтобы его направили в казачьи соединения. Командование политотдела было не против этой рискованной поездки. Так появилось замечательное, правдивое произведение писателя о войне «Кавказские записки».

Смяв первую линию обороны фашистов, казачий корпус выходит во фланг армии Клейста. Но все оказалось не совсем так, как задумывало командование Закавказского фронта. Войска на фланге у фашистов были, притом не простые. Здесь был, так называемый, корпус «F». Это специальное секретное подразделение фашистов сформировано по приказу Гитлера. Корпус  «F» или корпус генерала Ферми назван так по фамилии командира Гельмута Ферми. В  его корпусе служили только отборные солдаты, готовые на все. Кроме «истинных арийцев» в составе корпуса воевали также арабы и даже негры. Туда брали лишь со знанием английского или французского языка и предназначались  солдаты для особых действий. Был у них и особый опознавательный знак.

Корпус «F» был очень сильным воинским подразделением, в состав которого включались все рода войск, в том числе авиация и отборный танковый батальон. Когда в августе 1942 года армия Клейста прорвала Южный фронт и перешла Дон, вступив на земли Азии, генерал Ферми пришел в казарму и сказал: «Пора!» Фюрер перед ними поставил великую  военно-политическую задачу — идти вслед за войсками Клейста, а когда русские будут разбиты, начать поход на Иран, Аравию и Индию, чтобы вышвырнуть оттуда англичан. Корпус должен был  стать ударно-штурмовым отрядом и политическим центром похода.

Перед ними оставалось лишь одно препятствие — Кавказский хребет.

И хотя корпус до того, пока не захвачен Кавказ, не должен  был вступать в боевые действия, тем не менее, им приказали, что, поскольку во фланг прорвались казаки, они будут введены в бой.

Вот пересказ  того, как  описан у писателя один из решающих боев, в  котором принимает участие огневой взвод Павла Васько в декабре 1942 года у селения  Ага Батыр.

На рассвете 12 декабря фашисты обнаружили, что часть казаков отошла. Они смело ринулись в атаку. Ровно в шесть часов утра вражеский танковый батальон (более 20 танков), подкрепленный полутора десятками бронемашин с автоматчиками, устремился на юго-восток. Спешенные казаки лежали в бурунах, не отвечая на пулеметный обстрел и ничем себя не обнаруживая. Командовавший боем  генерал Сергей Горшков, приказал пропустить танки через боевые порядки пехоты, расстрелять с тыла  десант автоматчиков  и отсечь артиллерийским огнем,  идущие за танками бронемашины.

Лишь только на востоке забрезжил неяркий зимний рассвет, в серо-свинцовом небе уже сверкали разрывы шрапнелей, на бурунах, вздымая бурные водопады песка, рвались фугаски, трещали пулеметы.

Артиллеристы заняли позиции у своих орудий, а впереди, метрах в четырехстах на западных склонах бурунов, залегли спешившиеся казаки. Вскоре оттуда донеслось щелканье выстрелов и короткие пулеметные очереди. Фашисты стали обстреливать позиции пехоты из минометов, взметая песок и снег, мины рвались среди бурунов.

Горшков Сергей Ильич

Но вот, среди грохота пушек и треска мин, послышалось гудение моторов, скрежет и лязганье гусениц. Эти зловещие звуки слились в однообразный гул.

«Танки!» — закричал парень в синем башлыке.  Артиллеристы стояли не шелохнувшись, только лица некоторых побледнели. Танков еще не было видно, но там, за грядой бурунов, где лежали казаки, дробно и часто, захлебываясь, застучали пулеметы, забухали гранаты. Вдруг, на гряде бурунов показалось темное облачко — не то дым, не то пыль, и металлический скрежет гусениц сразу стал громким и резким.

Танки выскочили на бугор. Темное облако качалось, падая влево, а из облака, похожие на привидения, вырвались фашистские танки. Все они были окрашены в белый цвет и, точно сорвавшиеся с гор сугробы, устремились к лощине.

— Потом, — пишет Виталий Закруткин, — все в моем сознании слилось в какую-то цепь пляшущих огней, раздирающих уши взрывов, гудения и толчков. Пушки ходили ходуном, изрыгая пламя, откатываясь и вновь двигаясь вперед. От них  как от печки полыхало жаром и пахло паленым. Вдруг вдали показался горящий танк. Его обходили два других.

Орудие,  за которым наблюдал Виталий Закруткин, выстрелило раз, другой, третий, и оба танка завертелись рядом с тем, который горел. Потом что-то сильно ударило по щиту этого орудия и наводчик, выругавшись, сел на песок. К орудию встал другой артиллерист,  и снова загремели выстрелы.

Но вражеская атака уже ослабела. Уцелевшие восемь танков фашистов, повернули в сторону и скрылись за бурунами. А на гряде, где лежали казаки,  заканчивался огневой бой с вражеской пехотой. Казаки забросали фашистских автоматчиков гранатами, отсекли их от танков пулеметным огнем, стали обстреливать из винтовок, а затем перешли в контратаку.

Через полчаса все стихло. В лощине дымились подбитые танки, да где-то гудел невидимый немецкий самолет. Санитар взял на руки раненного наводчика и понес его туда, где стояли коноводы.

Кавалеристы  генерала Горшкова, отбив атаку вражеских танков, окопались, прикрывая фланг корпуса. Фашисты не ожидали такого быстрого маневра кавалерии и понесли потери: свыше 500 солдат остались лежать в бурунах. Кроме того, казаки-артиллеристы сожгли и подбили 19 вражеских танков. Вообще, артиллеристы  и бронебойщики оказали в этом бою неоценимую услугу конникам: они расстроили своим огнем вражеские атаки и уничтожили много танков и броневиков еще на подходах к нашему переднему краю. Казаки с восторгом говорили об их подвигах. Четыре танка подбило орудие, за которым наблюдал Виталий Закруткин, а три танка на другом участке поджег Павел Васько, а когда гитлеровец-пулеметчик с броневика ранил его, Васько из своей пушки насквозь просадил броневик…

Павел Васько в этом бою был ранен,   попал в госпиталь в Баку. После чего для него началась новая страница его фронтовой  биографии.

Отборные фашисты корпуса «F», измотанные и разбитые в боях с казаками, так и не попали в «теплые края».  Остатки разбитого корпуса вывели и отправили воевать в Югославию.

Когда публикация была готова, я решил проверить, есть ли какие-то памятники на том месте, где был бой, где воевал и получил ранение наш земляк Павел Васько, у селения Ага Батыр, что в Ставропольском крае?  Оказалось, что есть. Он называется «Огневой рубеж».

На постаменте памятника установлено артиллерийское орудие. Поставили его не просто так.  Это место, где фашисты были окончательно остановлены и дальше на юг СССР не прошли. С этого населенного пункта началось освобождение СССР.  Мне приятно осознавать, что одним из тех, кто стоял на последнем рубеже, и кто окончательно остановил фашистов, был наш земляк — Павел Васько.

Василий Чайка, фото из архива автора